Данная серия статей, состоящая из восьми частей, была впервые опубликована Мировым Социалистическом Веб Сайтом в мае-июне 2008 года в связи с 40-й годовщиной всеобщей забастовки во Франции. На русском языке она появилась в январе-марте 2009 года. Мы воспроизводим эту серию без изменений, но с новым введением, учитывающим произошедшие с того времени события. Часть 1, опубликованная 1 июня, описывает восстание студентов и всеобщую забастовку до момента ее наивысшего подъема в конце мая. Часть 2, опубликованная 5 июня, рассматривает вопрос о том, как Компартия Франции (ФКП) и контролируемый ею профсоюз ВКТ помогли президенту Шарлю де Голлю удержать ситуацию под контролем. Часть 3, опубликованная 6 июня, и часть 4, опубликованная 8 июня, рассматривают роль, сыгранную паблоистами. Четыре заключительные части посвящены исследованию роли, сыгранной Организацией Коммунистов-Интернационалистов (OCI) Пьера Ламбера, включая часть 5, опубликованную 17 июня, и часть 6, следующую ниже.
Лозунг «центрального стачечного комитета»
В 1935 году Лев Троцкий предложил своим французским сторонникам лозунг «комитетов действия». В то время развивалась быстрая радикализация рабочего класса, но она проходила под преобладающим влиянием Народного фронта и антиреволюционного союза между сталинистами, социал-демократами и буржуазной Радикальной партией. В этих условиях Троцкий видел в комитетах действия средство для ослабления влияния Народного фронта и поощрения независимой инициативы масс.
«… Руководство народным фронтом должно прямо и непосредственно отражать волю борющихся масс. Как? Очень просто: через посредство выборов», — писал он. Далее он продолжал: «Каждые двести, пятьсот или тысяча граждан, примыкающих в данном городе, квартале, на заводе, в казарме, в деревне к Народному фронту, должны, во время боевых действий, выбрать своего представителя в местный Комитет действия. Все участники борьбы обязуются признавать его дисциплину» [14].
Лозунг «центрального стачечного комитета», стоявший в центре работы OCI (ОКИ) в 1968 году, был заимствован из предложений Троцкого. Заявления партии содержат ряд формулировок, почти целиком взятые из его работ. Но, как и в отношении тактики единого фронта, ОКИ лишила этот лозунг всякого революционного содержания.
Многие заявления партии ограничивались бюрократически строгим перечислением различных уровней иерархической структуры, из которых должен состоять национальный стачечный комитет. Типичным примером может послужить заявление от 23 мая под названием «Да, рабочие могут победить: Давайте создадим орудие победы — ЦЕНТРАЛЬНЫЙ СТАЧЕЧНЫЙ КОМИТЕТ!» Данное заявление широко распространялось во время всеобщей забастовки в виде специального выпуска газеты Informations Ouvrieres.
Вот отрывок из этого заявления: «Как объединить общее движение рабочих и молодежи в единую, непобедимую и победоносную силу? На этот вопрос есть только один ответ: организация местных стачечных комитетов в межпрофессиональные стачечные комитеты; на уровне отделов делегаты должны создать комитеты отделов и районные межпрофессиональные стачечные комитеты. На уровне всей страны федерации стачечных комитетов и рабочие организации должны создать центральный стачечный комитет».
«Каждый активист, принимающий участие в стачечном комитете, каждый рабочий, участвующий в пикете, должен, таким образом, брать инициативу на себя. Руководство большими массами классового движения и приятие решений от их имени должны быть объединены в рамках деятельности межпрофессиональных стачечных комитетов, которые вырастут из стачечных комитетов отдельных предприятий. Собрания забастовщиков внутри предприятий, собрания всех забастовщиков от всех предприятий в определенных районах должны образовать коллективную силу решения».
Не только язык, но и содержание этого заявления больше похоже на канцелярский менталитет счетовода, а не на боевой дух революционного рабочего. Цель данного документа — преодоление раскола между враждующими бюрократическими аппаратами, а вовсе не освобождение рабочих от пут всех бюрократических аппаратов. Троцкий писал о комитете действия как о «единственном средстве» «сломить антиреволюционное сопротивление партийных и синдикальных аппаратов». А для ОКИ центральный стачечный комитет выступал в качестве «высшего выражения единого фронта профсоюзов и рабочих партий».
Троцкий рассматривал комитеты действия как трибуны для дискуссий и политической борьбы: «В отношении к партиям Комитеты действия могут быть названы революционным парламентом: партии не исключаются, наоборот, они необходимо предполагаются; в то же время они проверяются в действии, и массы учатся освобождаться от влияния гнилых партий».
Для ОКИ центральный стачечный комитет служил средством обеспечения «единства» рабочих с гнилыми профсоюзами и партиями.
ОКИ не захотела даже связать лозунг стачечных комитетов с программой переходных требований. Для ОКИ стачечный комитет являлся программой, как ясно следует из следующего отрывка в книге де Массо: «Как мы видим, с вопросом о центральном стачечном комитете был связан вопрос о самой всеобщей забастовке. Задача состояла в том, чтобы собрать организационно — то есть на высочайшем политическом уровне — все аспекты организации, которая соответствует нуждам движения: аспект определения основных целей всеобщей забастовки и ее политических последствий, аспект объединения стачки, аспект реализации единого рабочего фронта...» [15]
Это «организационно — то есть на высочайшем политическом уровне» выпукло отражает центристскую суть ОКИ. Для марксиста важнейшим политическим вопросом является вопрос программы. Для центриста — организационные вопросы. Но, как показала всеобщая забастовка 1968 года и весь многообразный опыт международного рабочего движения, призыв к организационному единству не способен дать ответ на сложные вопросы, связанные с социалистической трансформацией общества. Эта последняя нуждается в четкой политической перспективе и ясном отмежевании от буржуазии и ее реформистских и центристских агентур.
Концепции ОКИ очень похожи на позиции Марсо Пивера, известного центриста, которого Троцкий критиковал в статье о комитетах действия. Троцкий писал: «Сколько бs центристы ни болтали о “массах”, они всегда ориентируются на реформистский аппарат. Повторяя те или другие революционные лозунги, Марсо Пивер подчиняет их абстрактному принципу “ организованного единства”, которое на деле оказывается единством с патриотами против революционеров. В то время как для революционных масс вопросом жизни и смерти является разбитьпротиводействие объединённых социал-патриотических аппаратов, левые центристы “единство” этих аппаратов рассматривают как абсолютное благо, стоящее над интересами революционной борьбы».
Троцкий завершал свой анализ дополнительным разъяснением идеи о комитетах действия: «Строить Комитеты действия может лишь тот, кто до конца понял необходимость освободить массы от предательского руководства социал-патриотов... Условием победы пролетариата является ликвидация нынешнего руководства. Лозунг «единства» становится при этих условиях не только глупостью, но и преступлением. Никакого единства с агентами французского империализма и Лиги Наций
! Их вероломному руководству надо противопоставлять революционные Комитеты действия. Строить эти комитеты можно, только беспощадно разоблачая антиреволюционную политику так называемой “Революционной левой” во главе с Марсо Пивером».
ОКИ во время всеобщей стачки
Хотя силы ОКИ в 1968 году были сравнительно скромными, они все же превосходили в численном отношении ряды сторонников паблоизма. У ОКИ была своя студенческая организация Federation des etudiants revolutionnaires (FER). В отличие от паблоистов, ОКИ также имела сторонников на некоторых заводах.
FER отвергала концепции паблоистов и «новых левых», приписывавших студентам роль «революционного авангарда» и некритически поддерживавших студенческие авантюры. FER боролась за принятие ориентации на рабочий класс и сумела привлечь в свои ряды много новых членов.
Однако эта ориентация покоилась на центристской основе, ограничиваясь организационными мероприятиями. Движение действовало в рамках политики «единого фронта», то есть в основном сосредоточивалось на призывах к профсоюзам организовывать общие демонстрации рабочих и молодежи, связывая это с лозунгом создания центрального стачечного комитета. FER не вела систематического наступления против политики сталинистов и социал-демократов или против теорий «новых левых», что было бы особенно важно, поскольку университеты являлись рассадником буржуазной идеологии.
В своей книге де Массо описывает участие FER в собрании 8 августа, которое паблоистское молодежное движение Jeunesse communiste revolutionnaire («Молодые революционные коммунисты» — JCR) провело в Париже во время уличных боев в Латинском квартале. Оратору от JCR аплодировал анархист Даниэль Кон-Бендит, поскольку представитель JCR призвал отказаться от идейного размежевания, объясняя, что оно приведет к расколу движения. Вместо этого он настаивал на поиске общих целей, с которыми все будут согласны. «В отсутствие революционной партии настоящие революционеры — это те, кто воюет с полицией», — заявил представитель JCR.
Представители FER оспорили это заявление и предложили сконцентрировать все силы студентов на реализации лозунга «центральной демонстрации рабочих и молодежи». FER заявила, что борьбу «нужно продолжать, расширять и организовывать путем построения стачечных комитетов и создания национального стачечного комитета, поддержанного UNEF» (главной студенческой профорганизацией). Через два дня FER организовала свой собственный митинг под лозунгом «500 тысяч рабочих — Латинскому кварталу». На заводах были распространены десятки тысяч листовок с этим призывом [16].
Через несколько дней, 13 мая, профсоюзы были вынуждены объявить однодневную всеобщую забастовку и созвать совместные демонстрации рабочих и студентов, в которых приняли участие миллионы человек. Движение выходило из под их контроля. В последующие дни всеобщая забастовка распространилась по всей стране, началась волна захватов фабрик и заводов, вовлекшая десятки тысяч рабочих. Франция была парализована.
ОКИ и FER продолжали идти по пути синдикализма. К этому времени они сконцентрировали свою политическую кампанию исключительно на вопросе о национальном стачечном комитете. 13 мая ОКИ выпустила листовку, на этот раз от своего имени, распространив ее в огромном количестве на фабриках и заводах.
В листовке было всего двадцать строчек, а в них — ни одного политического заявления. Текст состоял из набора голых клише («Борьба началась», «Да здравствует единство», «Победа», «Вперёд», «Рабочие и студенты, мы можем победить») и общих лозунгов («Долой де Голля», «Долой полицейское государство»).
Большая часть текста была напечатана заглавными буквами и жирным шрифтом, как если бы тон заявления не был достаточно призывным. Листовка кончалась словами: «Рабочие “Рено”, “Панара” и S.N.E.C.M.A, рабочие всех заводов, офисов и мастерских, — победа зависит от нас. Мы должны прекратить работу, выйти на демонстрации, избрать стачечные комитеты».
Не было сделано никакой попытки рассмотреть новую ситуацию, сформулировать политические задачи, объяснить их рабочим. Перед лицом быстро развивающейся революционной ситуации ОКИ не могла предложить ничего другого, кроме общих призывов к совместным действиям. Ни слова о роли Компартии и FGDS (Федерации демократических и социалистических левых) Миттерана; никакого предупреждения о предательской игре профсоюзной бюрократии; молчание в вопросе о рабочем правительстве.
Через две недели, 27 мая, бастующие рабочие отвергли Гренельские соглашения, выработанные совместно правительством, ассоциациями предпринимателей и профсоюзами. Открыто встал вопрос о власти.
Де Массо откровенно признает: «В этот момент миллионы бастующих потрясли аппарат правительства. Хитро придуманные планы, согласованные между правительством, бизнесом и вождями рабочего движения оказались отброшенными в сторону... Непосредственно встал вопрос о власти... Выполнение требований всеобщей забастовки требовало свержения правительства» [17].
Между тем ОКИ плелась в хвосте событий. В листовке, которую она выпустила от имени Comites d'alliance ouvriere (Комитеты рабочего союза), и которая была распространена в огромном количестве, не было ни слова по вопросу о правительстве.
Листовка размером в половину листа пять раз заглавными буквами и жирным шрифтом повторяла: «Не подписывай!» Но в тот момент и без того мало кто поддерживал Гренельские соглашения. После враждебного приема рабочими «Рено» главы ВКТ Жоржа Сеги вся верхушка профсоюза испугалась и временно отбросила какие-либо мысли о соглашении.
Листовка завершалась требованием: «Вожди ВКТ, ВКТ-FO, FEN [ведущие профсоюзные конфедерации], вы должны создать единый классовый фронт с UNEF [студенческим союзом] против правительства и государства».
В тот же день на стадионе «Шарлети» в Париже прошел огромный митинг, созванный реформистской PSU (Объединенной социалистической партией), UNEF и профсоюзом CFDT. Этот митинг должен был проложить дорогу буржуазному правительству Пьера Мендес-Франса. Ретроспективно де Массо описывает этот митинг как «карнавал междометий», подготовивший «обоюдоострую политическую операцию».
«Во-первых, цель состояла в том, чтобы “приручить” радикальные слои всеобщей забастовки, в частности, молодежь, над которыми сталинизм потерял контроль. Кроме того, и в прямой связи с первой целью, речь шла о том, чтобы подготовить условия для буржуазного разрешения вопроса о правительственном кризисе. Мендес-Франса возводят в роль героя дня...» [18]
Но даже и здесь ОКИ пошла по пути приспособления, хотя у нее была очевидная возможность высказать свои позиции. Пьер Ламбер был одним из ораторов на этом митинге. Он выступил перед 50 тысячами студентов и рабочих, но не в роли лидера ОКИ, а в качестве профсоюзника, «от имени служащих и работников профсоюзного объединения FO, работающих в отделах социального страхования».
Он заявил, что «близится час решающей битвы; что всеобщая забастовка поставила в центр внимания вопрос о правительстве; что правительство де Голля и Помпиду не может удовлетворить требования бастующих». Из книги де Массо следует, что он не предупредил своих слушателей об опасности, исходящей от переходного буржуазного правительства, и не поставил вопрос о создании рабочего правительства. Вместо этого Ламбер ограничил свою речь призывами к созданию местных стачечных комитетов и центрального стачечного комитета, называя свои предложения дорогой к победе [19].
Между тем на улицах раздавались призывы к созданию «народного правительства». Требования рабочих явно шли дальше того, что предлагал им Ламбер.
Де Массо пишет: «Демонстрации 27 мая состоялись по всей Франции, в ходе них последствия компании “Не подписывай!” были переведены в сферу политики, то есть встал вопрос о правительстве и государстве... Демонстранты скандировали: “Даешь рабочее правительство”, — выражая этим тот факт, что они хотят правительство, которое будет отвечать целям всеобщей забастовки. “Де Голль — в отставку!”, “Долой де Голля!”, — скандировали вокруг десятки тысяч людей, ясно показывая, что вопрос стоит о судьбе режима» [20].
ОКИ не сделала никакой попытки наполнить призывы о «рабочем правительстве» каким-либо реальным политическим содержанием. Среди прочего она не дала разъяснений по поводу того, кто должен войти в это правительство, какой должна быть его программа. Это молчание позволило сталинистам из Компартии и ВКТ самим выдвинуть лозунг о «рабочем правительстве», хотя они никоим образом не помышляли о взятии власти. Вместо этого они за кулисами обделывали делишки с Миттераном по поводу своего участия во переходном буржуазном правительстве.
Как было показано в 4 части этой серии статей, лозунг создания правительства из Компартии и ВКТ оказал бы в тот момент огромный политический эффект. Он разрушил бы маневры сталинистских вождей и усилил бы их конфликт с рабочим классом.
В Переходной программе Троцкий предлагал именно такую тактику. Основываясь на опыте большевиков в 1917 году, он писал: «… Требование большевиков, обращенное к меньшевикам и эсерам: “порвите с буржуазией, возьмите в свои руки власть!” — имело для масс огромное воспитательное значение. Упорное нежелание меньшевиков и эсеров взять власть, так драматически обнаружившееся в июльские дни, окончательно погубило их во мнении народа и подготовило победу большевиков» [21].
ОКИ никогда не выдвигала такого требования. Вместо этого она поддержала, не критикуя двуличность сталинистов, большую демонстрацию, организованную ВКТ 29 мая под лозунгом «За рабочее правительство».
ОКИ подвергла критике UNEF и CFDT за то, что они не приняли участия в этой демонстрации (на основании того, что ВКТ отказалась осудить высылку Даниэля Кон-Бендита из Франции). Ретроспективно ОКИ утверждала, что общая демонстрация всех профсоюзов, независимо от целей ВКТ, автоматически открывала дорогу рабочему правительству. Де Массо пишет: «Единым образом организованная всеми профсоюзными объединениями, она открыла бы дорогу правительству, опирающемуся на всеобщую забастовку, на рабочие организации» [22].
Листовка, выпущенная 29 мая от имени Comites d'alliance ouvriere, отождествляла «центральный и национальный стачечный комитет» с рабочим правительством. «Это единственное правительство, рабочее правительство, которое способно выполнить все требования рабочих, студентов, фермеров и молодежи», — заявляла листовка [23].
Означает ли это, что ОКИ рассматривала стачечный комитет как некий рабочий совет, который может стать опорой для рабочего правительства? Формулировка листовки явно предполагает это. Но данная формулировка является, по существу, исключением. Ясно, что ОКИ не пришла по этому вопросу к какому-либо определенному выводу.
Кроме того, стачечные комитеты и советы рабочих не могут сами по себе разрешить вопрос о революционном руководстве. Они выступают ареной политической борьбы против сталинизма, но не заменой этой борьбы. Листовка ОКИ не содержит ни слова критики по адресу ФКП и ВКТ. О них даже не упоминается.
На следующий день после демонстрации, организованной ВКТ, на которую в одном лишь Париже вышло более полумиллиона человек, президент де Голль выступил по радио и объявил о роспуске парламента. ФКП и ВКТ приветствовали объявление о новых выборах и пообещали обеспечить их мирный характер, что на деле было призывом прекратить всеобщую забастовку.
ОКИ отреагировала на это лозунгом продолжать забастовку и следующими обращенными к профсоюзам словами: «Все зависит от нашего немедленного ответа! Все зависит от того, что скажут профсоюзные штабы и рабочие партии! Всеобщая забастовка может опрокинуть полицейское государство» [24].
Такова была политическая линия ОКИ и в последующие дни: призывы к единству, к продолжению борьбы, к твердости, — но все это было адресовано тем самым профсоюзам и партиям, которые занимались удушением всеобщей забастовки.
12 июня министр внутренних дел объявил ОКИ, включая ее молодежную и студенческую организации, вне закона, а вместе с ней также еще дюжину радикальных организаций.
Продолжение следует
Примечания:
[14] Эта и последующие цитаты Троцкого, если не указано что-либо иное, взяты из следующей работы: Л. Троцкий, «Народный фронт и комитеты действия» (26 ноября 1935 г1935 г.); курсив в оригинале. // См.: http://iskra-research.org/Trotsky/frantsiia/19351126.shtml.
[15] François de Massot, La grève générale (Mai-Juin 1968), p. 123.
[16] Ibid., p. 48.
[17] Ibid., p. 188.
[18] Ibid., p. 195.
[19] Ibid., pp. 196–197.
[20] Ibid., p. 197.
[21] Л. Троцкий, «Агония капитализма и задачи Четвертого Интернационала». // См.: http://iskra-research.org/FI/BO/BO-66.shtml.
[22] François de Massot, op. cit., p. 203.
[23] Ibid., p. 304.
[24] Ibid., p. 248.