По большей части комментарии о состоянии экономики США обращают внимание на ее скорое укрепление, а прогнозы относительно ее будущего направления сосредоточены только на том, какие последствия могут иметь изменения процентной ставки ФРС, будь то повышение или понижение.
Отмечается, что темпы роста в США выше, чем в Европе и Японии; экономика Китая замедляется, а перспектива того, что китайский ВВП превысит американский, снижается; потребительские расходы остаются «устойчивыми»; фондовый рынок продолжает достигать рекордных высот на фоне технологического бума; официальный уровень безработицы находится на историческом минимуме, а экономика США достигла «мягкой посадки» после того, как ей пришлось пережить самый высокий уровень инфляции за последние четыре десятилетия.
Но время от времени случается исключение, и кто-то заглядывает «под капот», чтобы выявить более глубокие процессы. В результате вырисовывается несколько иная картина.
Такова статья, опубликованная во вторник в Financial Times Рукиром Шармой, председателем Rockefeller International, под названием «Экономический бум в США — это мираж».
Пока миллионы людей посещали избирательные участки, он указал на контраст между официальной картиной и настроениями широких масс, основанными на жизненном опыте.
В то время как экономика выглядит необычайно сильной, ее рост в среднем составлял почти 3 процента в течение девяти кварталов подряд, а деньги поступали из-за рубежа, чтобы подталкивать фондовый рынок к рекордно высоким показателям, «избиратели по-прежнему пессимистично настроены в отношении своих экономических и финансовых перспектив».
Данные, приведенные в остальной части статьи, показали причину этого. Старая поговорка, восходящая к администрации Кеннеди, о том, что «прилив поднимает все лодки», больше не применима, если она вообще когда-либо была применима.
Шарма пояснил, что «экономический рост в США остается миражом для большинства американцев». Этот мираж основан на росте благосостояния и увеличении дискреционных расходов самых богатых и «искажен ростом прибылей крупнейших корпораций». При этом экономический рост «сильно зависит от заимствований и расходов правительства».
Что касается претензий «непотопляемого» американского потребителя, то все большее число американцев вынуждены выселяться из домов, не сумев оплатить ипотеку, и выплачивать долги по кредитным картам.
«На долю 40% самых бедных по доходам в настоящее время приходится 20% всех расходов, в то время как на долю 20% самых богатых приходится 40% расходов. Это самый большой разрыв за всю историю наблюдений, и он, вероятно, будет только расти».
По официальным данным, инфляция снизилась, но прошлые скачки цен сохраняются, и поэтому большинство «американцев сейчас тратят так много на предметы первой необходимости, такие как продукты питания, что у них мало что остается на дополнительные расходы, такие как путешествия или поход в кафе или ресторан».
Можно было бы привести и другие данные о неравенстве, например, тот факт, что крошечная элита владеет большим богатством, чем самая бедная половина населения, а состояние миллиардеров США в настоящее время составляет 5,5 трлн долларов, увеличившись более чем на 90 процентов с начала пандемии.
Шарма охарактеризовал экономику США как позолоченную, с «блестящим, но тонким слоем краски».
«В корпоративной сфере на долю 10 крупнейших компаний приходится 36 процентов рыночной капитализации — это максимальный показатель с момента начала сбора данных в 1980 году. Самые ценные акции США торгуются в 750 раз дороже, чем любые акции из нижнего квартиля, — по сравнению с разрывом в 200 раз всего 10 лет назад, и это самый большой разрыв с начала 1930-х годов».
Что касается небольших компаний, то их преследует беспокойство, неопределенность в отношении экономики, а их «уверенность в завтрашнем дне находится на минимуме, который редко наблюдается вне рецессии».
Одним из основных показателей развивающегося кризиса американского капитализма — Шарма не называет это кризисом, но цифры, которые он приводит, дают именно такую характеристику, — является рост государственного дефицита и долга. За последнее десятилетие дефицит бюджета удвоился до 6 процентов ВВП и будет расти еще больше,
Общий долг, который сейчас составляет почти 36 триллионов долларов, за последнее десятилетие увеличился на 17 триллионов долларов, «выросши за 10 лет настолько же, что и за предыдущие 240 лет — почти с обретения независимости США».
Это имеет серьезные финансовые последствия. После прекращения действия режима почти нулевых процентных ставок два года назад, финансовые инвесторы, известные как «охотники за облигациями», «пробудились от долгого сна и начали наказывать страны за расточительство в бюджетной сфере, начав с пограничных рынков, таких как Шри-Ланка и Гана, перейдя на развивающиеся рынки, такие как Бразилия и Турция, и совсем недавно занявшись основными рынками — сначала Великобританией, а теперь и Францией».
США до сих пор не пострадали из-за роли доллара как мировой валюты, но «ни одна страна не застрахована от этого навсегда».
В заключение Шарма отметил, что «империи часто терпели крах, когда они больше не могли покрывать свои собственные долги, и, учитывая то, как развиваются США, их следующий президент может усвоить этот урок на горьком опыте».
Как верно заметил Шарма, ухудшение финансовой ситуации, скорее рано, чем поздно, будет иметь серьезные политические последствия. Какое бы правительство ни сформировалось в результате выборов, перед ним будет стоять задача усилить до беспрецедентной степени атаки, которые были предприняты против рабочего класса.
Приход Трампа в президентское кресло станет серьезным политическим потрясением для тех слоев рабочего класса, которые проголосовали за него.
Трамп и ведущие силы в его движении MAGA стремятся культивировать американский фашизм, направленный на насильственное подавление и разделение рабочего класса. Вот почему они заручились поддержкой немалой части капиталистической олигархии, не только Илона Маска, но и других людей, таких как миллиардер, глава хедж-фонда Blackstone Стивен Шварцман, в то время как другие ясно дали понять, что готовы адаптироваться к президентству Трампа.
Десятки миллионов человек, проголосовавших за Трампа, сделали это не потому, что они являются сторонниками фашизма и авторитарных форм правления — отнюдь нет. Одним из главных факторов является давно сформировавшаяся враждебность к демократам, усилившаяся из-за резкого снижения уровня жизни масс населения за четыре года правления администрации Байдена-Харрис.
Предвыборная кампания Трампа состояла из двух компонентов: яростной агитации против иммигрантов и беженцев с целью сделать их козлами отпущения за экономические и социальные беды страны, в сочетании с утверждениями, которые больше всего напоминают притчи о продавце змеиного масла из прошлого, что он каким-то волшебным образом «починит» экономику.
Что касается любых конкретных экономических мер, упомянутых в ходе кампании Трампа, то они основаны на утверждении, что резкое повышение тарифов плюс значительное снижение налогов приведут к экономическому подъему, обеспечат более высокую заработную плату, рост рабочих мест, защиту социального обеспечения, улучшение образования и другие преимущества. Похоже, что единственное, чего не было обещано, — это чудесного лекарства от рака.
Выступая в Экономическом клубе Нью-Йорка в ходе своей предвыборной кампании, Трамп сослался на администрацию президента Маккинли в 1890-х годах, когда тарифы были главным источником государственных доходов, и заявил, что они могут быть снова задействованы с таким же успехом. Смехотворный характер подобной идеи понятен в контексте масштабных изменений, произошедших в США и мировой экономике за прошедшие с тех пор 130 лет.
Объективная экономическая реальность способна прорваться сквозь риторику даже самого убежденного торгаша, типа Трампа, а объективная реальность США заключается в том, что они больше не являются восходящей империалистической державой, какой были во времена Маккинли, но характеризуются глубоким внутренним разложением, на что указывает статья Шармы.
Когда эта реальность встанет перед рабочим классом в ходе правления новой администрации Трампа, то скорее рано, чем поздно, реакция будет суровой, поскольку разгневанные рабочие поймут, что их одурачили.