Крупнейший город Китая Шанхай в основном вновь «открылся» в среду утром после двухмесячного карантина, который успешно подавил вспышку вирулентного субварианта COVID-19 Omicron B.2. Это событие стало триумфом мобилизации общественного здравоохранения, поскольку вспышка заболевания, которая в середине апреля достигла пика почти в 30 тысяч случаев заражения в день, в итоге унесла жизни менее 600 человек, в основном пожилых и непривитых.
В течение этих двух месяцев большинство офисов, фабрик и других рабочих мест были закрыты, хотя производство продолжалось в некоторых ключевых отраслях промышленности. При этом рабочие спали на заводах и редко выходили на улицу в процессе, известном как «замкнутый цикл». Школы перешли на онлайн-обучение, в общественном транспорте практически не было пассажиров, а те немногие магазины, которые продолжали работать, могли предлагать товары только на вынос. Сам город был отрезан от всей страны, а посетителям разрешалось въезжать только после 14-дневного карантина.
По большей части жители оставались в своих домах; Интернет был их основной связью с внешним миром. Поставки продовольствия и других предметов первой необходимости были организованы через разветвленную сеть местных комитетов в жилых кварталах и районах, которые позже были заменены правительственными структурами.
В среду почти миллион пассажиров поехали в метро на работу, а магазины и торговые центры немедленно открылись для оживленного бизнеса. По улицам города проехало около 330 тысяч автомобилей. Знаменитый шанхайский торговый центр Yuyuan Garden вновь начал работать в обычном режиме. Супермаркеты открыли свои двери для местных покупателей. Даже ведущий шанхайский автопроизводитель SAIC Motor сообщил, что производство набрало на 80 процентов мощности.
Более 22,5 миллионов жителей (90 процентов населения Шанхая) в настоящее время проживают в районах с низким уровнем риска, а это означает, что эти районы уже более двух недель свободны от инфекции. Продолжается тщательное ПЦР-тестирование на COVID раз в две недели, поскольку органы общественного здравоохранения остаются в полной боевой готовности. Как отметил один из местных жителей в беседе с газетой South China Morning Post, «сирены и шум от транспортных средств вернулись к уровню, существовавшему до карантина, но это тот Шанхай, который мы знаем, хорош он или плох».
Невозможно переоценить политическое значение успешной борьбы с COVID в Шанхае. Больше не может быть никаких споров о том, какую политику следует проводить для защиты населения мира от этой смертельной инфекции.
Уместно вспомнить второй из заслуженно известных тезисов Маркса о Фейербахе: «Вопрос о том, обладает ли человеческое мышление предметной истинностью, — вовсе не вопрос теории, а практический вопрос. В практике должен доказать человек истинность, т. е. действительность и мощь, посюсторонность своего мышления».
Пример Китая доказывает, что политика «нулевого ковида» эффективна даже против самого заразного варианта коронавируса, который появился на сегодняшний день. Вспышка в Шанхае, по-видимому, имела две причины: инфекции, завезенные из-за пределов Китая, неизбежные, учитывая роль города в мировой экономике; и слабое соблюдение властями города политики «нулевого ковида», которая была исправлена со стороны Пекина после того, как число случаев заражения начало стремительно расти.
Тем не менее в худший день пандемии в Китае, в середине апреля, среднее число случаев заражения COVID за семь дней поднялось до 26 109. В течение того же периода Соединенные Штаты достигли минимума в 27 тысяч ежедневных новых случаев инфицирования после ослабления всплеска «Омикрона» и до появления следующей волны, вызванной субвариантом B.2. Теперь число ежедневных случаев заражения в США снова превысило 110 тысяч, в то время как 1 июня число ежедневных случаев заражения среди населения всего Китая составило 68. В Шанхае было зарегистрировано только 11 случаев заболевания COVID. Последняя смерть от COVID произошла шесть дней назад.
В более широком смысле в ходе пандемии ожидаемая продолжительность жизни в Китае впервые превысила продолжительность жизни в Соединенных Штатах. Несмотря на то, что США богаче и имеют более технически развитую медицинскую инфраструктуру, неравенство в доступе к медицинской помощи, углубляющийся социальный кризис, выражающийся в «смертях от отчаяния» (смерти от опиоидов, самоубийства, другие смерти, связанные с наркотиками и алкоголем) и, прежде всего, потеря 1 миллиона жизней в результате пандемии, что было полностью предотвратимо, — все это привело к беспрецедентному снижению продолжительности жизни, одному из показателей жизнеспособности любого общества.
В отличие от этого Китай добился того, что общее число зарегистрированных случаев смерти от COVID составляет 5 226. А, согласно недавно опубликованному докладу ВОЗ об избыточной смертности, в Китае было зафиксировано негативные 52 тысячи случаев смерти. Другими словами, усилия по борьбе с пандемией также привели к спасению 52 тысяч жизней, которые в противном случае были бы потеряны из-за других, не связанных с COVID, причин.
Что касается общественного здравоохранения, то усилия по сдерживанию инфекции, вызываемой патогеном, который переносится воздушно-капельным путем, в городе с плотным населением в 26 миллионов человек являются замечательным результатом инициатив, предпринятых для ликвидации этой болезни в мегаполисе.
Этот результат — как ушат холодной воды на непрекращающиеся заявления буржуазной прессы о том, что населению надо смириться и жизнью с вирусом и бесконечными повторными инфекциями, а также с перспективой «долгого ковида», если им посчастливится пережить острую фазу болезни.
Действительно, усилия в Шанхае заслуживают как похвалы, так и интенсивного клинического изучения и усвоения. Учитывая глобализацию и изменение климата Земли, прогнозируется, что вероятность проникновения вирусов в человеческие популяции будет увеличиваться. Критической необходимостью является не только международная инфраструктура обеспечения готовности к пандемии, но и понимание того, как применять эти сложные пандемические меры для сдерживания патогенов, как это было продемонстрировано в Шанхае. «Динамический нулевой ковид» — это суть сдерживания любой болезни, угрожающей человеческому населению.
Тем не менее вместо того, чтобы приветствовать успех Китая, реакция американских корпоративных СМИ была явно негативной, если не откровенно враждебной. Газета New York Times в течение нескольких недель представляла карантин в Шанхае как тщетную попытку китайских властей добиться невозможного — отбить «Омикрон» репрессивными и антидемократическими методами. Редакция не собиралась признавать, что политика, проводимая в Шанхае, оказалась правильной.
Западные СМИ изображали жителей Шанхая так, как будто они только что пострадали от урагана или землетрясения или были контужены в результате многомесячной военной бомбардировки. Жители якобы вздыхают с облегчением по поводу прекращения массовых страданий, вызванных карантином, а не празднуют победу над опасным для жизни вирусом.
Репортеры Times даже нашли одного студента аспирантуры из Шанхая, который сказал им: «Я чувствую, что вред от мер по борьбе с пандемией хуже, чем вред от самого вируса». Очевидно, репортерам было поручено найти хотя бы одного человека из полутора миллиарда жителей Китая, согласного с обозревателем Times Томасом Фридманом, который два года назад начал кампанию в США против карантина под лозунгом, что «лекарство не может быть хуже болезни».
Официальные СМИ Уолл-стрит ни разу не обсуждали экономическую катастрофу, которая обрушилась бы на весь мир, если бы Китай позволил политике «жить с вирусом» диктовать свою стратегию. Во время волны «Омикрона» прошедшей зимой смертность за пределами Китая резко возросла, как и прогулы рабочих. За шестимесячный период Китай столкнулся бы с 1,6 миллионами смертей, крахом своей системы здравоохранения и полной дестабилизацией общества.
Реакция корпоративных СМИ полностью продиктована интересами Уолл-стрит и американского империализма. Они хотят, чтобы Китай потерпел крах перед лицом «Омикрона», чтобы положить конец политике «нулевого ковида», которая выступает постоянным обвинением в адрес империалистических правительств из-за их безразличия к массовой гибели своих граждан. Они желают нанести значительный материальный удар по Китаю, который Вашингтон считает своей самой большой стратегической угрозой.
Достойный человека, гуманный ответ на «открытие» Шанхая был бы двояким: поздравить китайский народ с грандиозным достижением и поднять вопрос о том, почему Соединенные Штаты, Германия, Великобритания и все другие страны неспособны провести такую же кампанию по спасению жизней?
Поскольку Гонконг не проводит политику «нулевого ковида», он сталкивается с новой волной заражений более заразными и патогенными субвариантами BA.4/5 «Омикрона». Южная Африка пережила пятую волну инфицирования, несмотря на достижение почти 100-процентного иммунитета населения. Вашингтонский Белый дом предупредил, что осенью и зимой в Соединенных Штатах может быть зарегистрировано 100 миллионов новых случаев инфицирования с ростом числа жертв.
МСВС объяснял необходимость стратегии ликвидации коронавируса. Китай, страна с населением 1,4 миллиарда человек, продемонстрировал, что активные санитарные меры могут сдержать и уничтожить даже эти очень заразные патогены. Тем не менее, учитывая полное игнорирование остальным миром долгосрочной угрозы, исходящей от SARS-Cov-2, Китай столкнется с еще большим давлением в сторону отказа от своей успешной оборонительной стратегии.
Мы имеем глубокий политический и стратегический урок: страна может бороться с COVID, но невозможно уничтожить вирус в отдельно взятой стране изолированно, потому что мир — это взаимосвязанное глобальное общество. Борьба с пандемией по сути своей носит международный характер, и она требует мобилизации единственного класса, интересы которого не связаны с национальным государством, — международного рабочего класса.
В рамках борьбы по развитию революционного политического сознания рабочего класса в ноябре прошлого года Мировой Социалистический Веб Сайт начал кампанию по проведению Глобального рабочего расследования пандемии COVID-19. Изучение опыта китайского рабочего класса в проведении политики «нулевого ковида» имеет важное значение для работы этого расследования.